Просветление или аннигиляция человека разумного как вида?

Злата. · Активный участник

Чижик,
расскажи, мать.. как твои перемены? распогодилось новым качеством чи нет? Еэеэее-еееееэее

Чижик · Активный участник

Гавайская рубашка Лотоса,

Злата. · Активный участник

Чижик,
если коровку присмотрела - то ничего..жив курилка Еэеэее-еееееэее

а мотыляет - дык... жива еще пока что.. кого не мотыляет?

Чижик · Активный участник

Nataradzha · Наташа

Ира тоже смысл искала.

Одна Злоточка не ищет.

ПРОСТО живет, видать.

Злата. · Активный участник

Чижик,

Натарис · Активный участник

Читаю Ренца... у кого там чё рушится - почитайте.

Англичанка: Раздражение вызывает то, что все вертится вокруг одного и того же, и кажется, пора приземлиться, но приземления никогда не происходит.
Карл: Но это «не-приземление» есть приземление. Тогда ты абсолютно осознаешь, что места посадки не существует. Я как ковер-самолет без места посадки. Волшебный ковер. Никто на нем не сидит. Я просто ковер, для которого нет места посадки.
Англичанка: Мне нравится все то, что ты рассказываешь о том, как не спишь по ночам.
Знаешь, я тоже, пожалуй, проснусь. У меня здесь есть выбор?
Карл: Нет, ты не можешь не проснуться к тому, что ты есть.
Англичанка: Значит, я делаю то, что я делаю, а он делает то, что делает он.
Карл: Нет. В том-то и суть. Ты не можешь хотеть то, что хочешь, и ты не можешь сначала захотеть то, что ты делаешь, прежде чем ты захочешь то, что ты делаешь.
Англичанка: Повтори еще раз. (смех)
Маттиас: В замедленном режиме!
Карл: В замедленном режиме. Эйнштейн всегда говорил, что способен терпеть человечество, наблюдая, как человечество не может хотеть того, что человечество хочет. Таким образом, вся эта война, все бедствия, все эти уродливые и злые вещи могло вытерпеть только его хрупкое сердце…
Англичанка: Да, со своей женой он обращался ужасно!
Карл: Да, и я о том же. Он был так разочарован, что не мог справиться с этим. Но он смирился, поняв, что не мог хотеть того, чего хотел. Поэтому, что бы ни возникало, возникает из этой тотальности в качестве абсолютного порядка. Это как требование. Ты должен это сделать. У тебя нет выбора. Ты не можешь быть другим, нежели ты есть, даже в качестве организма тело-ум. Никоим образом.
Англичанка: Каково бы ни было его понимание, избиение жены тоже в него входит?
Карл: Все. Все, что угодно.
Англичанка: Меня это бесит.
Карл: Ага, покой тебя бесит.
Англичанка: Ну, мне плевать на понимание других людей. Меня больше волнует, насколько они добры по отношению друг к другу, если честно.
Карл: Тебя что?
Англичанка: Больше волнует…
Карл: Я знаю.
Англичанка: Меня больше волнует, насколько кто-то добр по отношению к другим, нежели их просветление.
Карл: Если они просветлены, то они не добры. Надеюсь, что нет. Потому что безжалостность, которая появляется вместе с этим, безучастие далеки от приятных.
Англичанка: Ну и что с этим делать?
Карл: Понятия не имею. Это сострадание слишком слепо, слишком полно и слишком безучастно. Эта безучастность, безжалостность далека от приятного. Это милость без пощады. В ней нет пощады, нет доброты и нет блаженства. Она настолько радикальна – ты представить себе не можешь.
Англичанка: У меня с этим сложности.
Карл: Разумеется, должны быть, потому что ты будешь стерта.
Англичанка: Что ты имеешь в виду?
Карл: Ты будешь уничтожена этой милостью, которой ты являешься, потому что она просто уберет прочь эту идею «тебя». Поэтому, конечно, тебе это не нравится. Тебе никогда не может понравиться быть убитой этой милостью. Как тебе это может понравиться? Чтобы быть ею, тебе не обязательно любить ее.
Ты насаждаешь стандарты. «Если бы у меня был выбор, я бы предпочла, чтобы это было приятным, доставляющим удовольствие – каким угодно – пониманием». Но во всех историях, которые я слышал, оно всегда было сродни стихийному бедствию, отчаянию, всегда было фрустрацией, депрессией – весь этот приход к сути экзистенции, к этой тотальной наготе бытия. А затем просто было оно – это абсолютное отсутствие какой-либо идеи о том, чем ты являешься, однако не благодаря некому райскому переживанию в виде нектара, наполняющего собой твое так называемое существование.
Англичанка: Такое ощущение, что это часто случается путем крайнего страдания. Ты об этом?
Карл: Да, это как святой Хуан де ла Крус с его «темной ночью души».
Англичанка: Таких много.
Карл: Да, много. Истории полны этим.
Англичанка: Почему?
Карл: Потому что это тотальная депрессия, вакуум чувств. Это полное бесчувствие экзистенции, и никто не может этого вынести. В этом вакууме, в этой пустыне, в этой пустоте чувствования тебя просто уносит, потому что тебе не за что больше держаться.
Англичанка: Все рушится.
Карл: Все разрушается. Тебе негде приземлиться, некуда идти, ничего. Для личности это невыносимо. Но это единственный выход из той идеи.
Англичанка: Это единственный выход?
Карл: Да, абсолютно.
Англичанка: Это то, что случилось с тобой?
Карл: Ага.
Англичанка: Ты прошел через крайность страдания?
Карл: Абсолютно.
Англичанка: Так почему ты об этом не говоришь?
Карл: Про мигрень?
Англичанка: Это интересно. У тебя были мигрени?
Карл: Это называется «me-graine». «Я» было раздроблено.
Англичанка: Вот это мне интересно. Что именно с тобой случилось, чем бы оно ни было, – я не знаю – в этой имплозии, в этом затухании? Мне интересно как человеку, на человеческом уровне.
Карл: Обычно я не говорю об этом, потому что это бесполезно, потому что это не больше чем история. Мне действительно приходится делать над собой усилие, чтобы вернуться, так сказать, к тем переживаниям, потому что, несмотря на них, всегда было То, которым я являюсь. Понятия не имею. Но мы можем поговорить об этом. Это не меняет сути.
Возможно, где-то в конце семидесятых происходят переживания света, «переживания жизни», можно их назвать, которые на самом деле являются переживаниями смерти. Ты умираешь. Полностью. В это нечто. Эта тьма существования пожирает тебя, и ты остаешься в ней, а затем происходит восприятие, которое есть чистый свет или что-то в этом роде.
Англичанка: Это случилось благодаря каким-то обстоятельствам твоей жизни?
Карл: Нет.
Англичанка: Это случилось посреди ночи или что-то в этом духе?
Карл: Посреди ночи. Во сне.
Англичанка: Это никакого отношения не имело к событиям жизни?
Карл: Нет, это было похоже на технику Кастанеды по нахождению своих рук во сне, которую ты когда-то практиковал. Ты создаешь себе ясное сновидение, в котором контролируешь свои руки. Ты помнишь, что ты спишь, и ты поднимаешь руки и смотришь на них.
Франческо: Это хорошо.
Карл: Это очень хорошо. Можно таким образом и умереть.
Франческо: О!
Карл: Затем ты начинаешь умирать, потому что просыпается осознанность. Ты начинаешь осознавать, что ты осознан. А затем словно что-то приходит в действие – я не знаю.
Потом наступает тьма и пожирает тебя. Потому что ты умираешь в ней. Ты просто умираешь, но «осознанным» умиранием.
Англичанка: Умирает «я»?
Карл: Умирает всякая форма, всякая идея.
Англичанка: Это очень больно?
Карл: Ты борешься изо всех сил. Ты борешься за свою жизнь, как никогда до этого. Такова система выживания. Ты борешься с этим всей своей энергией, а затем, спустя несколько часов, когда все позади, наступает момент сдачи, и ты просто отдаешь себя Тому. «О'кей». А затем – ах! – все становится светом. До этого казалось, что ты борешься с самим собой, с тем, чтобы не быть сраженным, сожранным тьмой. Но наступает момент полного приятия смерти. И затем ты вдруг становишься этим светом. Ты прошел через игольное ушко, потому что стал ничем, и вот из пепла вновь восстает феникс. Ты являешься тем светом.
Собственно, это только начало. Эта осознанность происходит, потому что ты всегда просыпаешься вновь в качестве тела, и возвращается форма и все остальное. Потом происходят все мигрени, телесные переживания, побочные эффекты и так далее. Но все это – часть сознания, движущегося от отождествления к разотождествлению, от формы к ее отсутствию, от формы энергии к самой энергии. Со всеми этими изменениями каждая клетка твоего тела начинает осознавать эту осознанность. И, таким образом, оно просыпается к Тому, которое есть энергия. Становится очень больно. Боль в теле, мигрени и все такое, что можно назвать «поднятием кундалини», ля-ля-ля, до тех пор пока змея не пробудится окончательно, как этот столб света.
Англичанка: Что это означает?
Карл: Без понятия. Это то, что я имею в виду. Это все, о чем мы можем говорить. Все это феномены. Это по-прежнему заключено во временную рамку появления и ухода.
Англичанка: Звучит не очень притягательно. Но меня тянет к этому.
Карл: Да, потому что это интересно, потому что ты так влюблена в свои переживания, тебе хочется увеличить свою коллекцию будоражащих переживаний. Тебя это будоражит, разумеется, потому что ты хочешь собрать эти интересные переживания. Ты жаждешь каких угодно переживаний, чтобы собрать их перед наступлением холодной ночи. Тебе хочется собрать все, о чем можно мечтать.
Англичанка: Значит, ты не думаешь, что цель этого существования – это просто Само-узнавание?
Карл: Нет, что касается этого желания, оно не имеет ничего общего с Само-узнаванием. Оно – часть того сновидения.
Англичанка: Как бы ты ни называл то, что описываешь, – я не против слов, которые ты используешь, – разве же это не цель, не сила тяги туда, куда все движется?
Карл: Нет, можно сказать, что это желание, то, что ты желаешь, всегда есть То. Но это не переживание. Даже не те переживания, которые я только что описал. Ты не можешь стать Тем каким-то переживанием.
Даже когда ты приезжаешь сюда, к Аруначале, чтобы медитировать в пещере, и погружаешься в свет Аруначалы и видишь, что это центр вселенной, потому что из этого света целая вселенная появляется и исчезает. Это всегда подобно творению, бесконечному Источнику света, который проявляет себя в формах или в бесформенности, и все то, что ты можешь себе вообразить, появляется из этой горы. Но красота этого в том, чтобы видеть это и, тем не менее, пребывать до этого. В этом красота этой горы. Это абсолютный указатель. Он показывает тебе, что ты не являешься даже этим светом, что ты пребываешь до этого света, поэтому, что бы ни возникало из этого света, ты им не являешься. Поэтому ты даже не являешься этим светом.
Англичанка: Я не понимаю.
Карл: Это не является частью понимания.
Кристоф: Интеллектуального? Или как это тогда можно постичь?
Карл: Нет, нет.
Кристоф: У меня тоже был такой опыт, но реализации нет. Так в чем разница?
Карл: Я не знаю. Для меня это простая очевидность, что То, которое есть я, первично по отношению ко всему, что можно пережить. Даже переживание осознанности как первичного света вселенной существует, потому что есть я, но я не существую благодаря ему. Даже то крайнее переживание этого света, этой осознанности не в силах мне помочь.
Таким образом, я действительно вижу ту беспомощность, которой я являюсь. Это полный отказ от всякой идеи помощи, это выпадание, при котором сердце полностью разбивается безнадежностью и отсутствием места приземления. Во всем. Даже этот свет осознанности, знания, Источника вселенной не может мне помочь. Поэтому присутствует абсолютная беспомощность. И что дальше? Выпей еще кофейку.
Это просто рай, потому что ты выпадаешь из всей той безнадежности и всего, что можешь себе представить, потому что ты никогда не сможешь представить себе, чем ты являешься. Ты становишься самой этой свободой, которую ты никогда не сможешь вообразить себе. Ты полностью неприкасаем для всего, что можешь или не можешь испытать. Разве же это не прекрасно? Это просто смешно, что когда-то ты мог надеяться на то, что твои переживания способны привести к чему-то!
Маттиас: По-моему, это большое облегчение. Я сидел сегодня утром в пещере и действительно испытывал это желание прийти к чему-то. Я думал, что просто сижу, но затем появилось усилие быть медитатором, получить что-то.
Карл: Для личности нет выхода.
Маттиас: Я больше не мог медитировать.
Карл: Я хочу еще раз подчеркнуть, что То, которое есть сознание – «я есть»-сознание Брахмы, – должно творить, и часть творения страстно стремится к самому себе, всегда медитируя о Том, которое есть «я есть». Это реализация того, что является сознанием. И здесь нет ни начала, ни конца. Таково функционирование сознания: «я есть» медитирует о Том, которое является «я есть». Исхода нет. Это никогда не закончится.
Маттиас: Да, не важно, что я делаю, даже если решу не медитировать, результат тот же.
Карл: Неделание – это самое большое делание, которое ты можешь делать. Что делать? То, что является сознанием, столь же бесконечно, как и то, чем ты являешься. У бесконечного сознания никогда не было начала и никогда не будет конца. Сознание означает: «я есть», медитирующее о Том, которое есть «я есть». Это сознание.
Маттиас: Когда ты так говоришь, это приносит большое облегчение. У меня как-то нет ощущения, что что-то уничтожит меня, наоборот: это радость! Это радость!
Карл: Нет, возможно, ты обнаружишь, что не можешь быть уничтоженным чем-либо, потому что уничтожать нечего. Ты поймешь, что ничего не исчезнет, потому что нечему исчезать. Это предельно целостно. В нем нет появления и ухода. Поэтому ничего никогда не происходит. Nichts passiert, никаких происшествий. Поэтому тебе стоит привыкнуть к тому, чем ты являешься, потому что на это потребуется время.
Но ты никогда не привыкнешь к Тому. Никто не способен принять То. Как бы ты ни старался, путем ли понимания, любви, божественной любви, «тра-ля-ля», – ты не можешь принять То. Никоим образом. Ты никогда не сможешь стать тем, что ты есть, путем какого-либо понимания, как и не сможешь вынести то, что являешься этим абсолютом, бесконечным существованием. Никто не может выдержать То.
Но когда ты пребываешь Тем, больше нечего выдерживать. Это такая легкость. Это такое безусилие в себе – быть Тем.
Но в тот момент, когда ты хочешь стать им – в какой угодно момент, когда ты хочешь стать Тем, – ты страдаешь. Это как самоубийство: в тот момент, когда ты хочешь стать тем, что ты есть, ты совершаешь самоубийство.

К. Ренц. «Просто глоток кофе, или Беспощадная Милость»

Door · Активный участник

Чижик,

di · Активный участник

Door, солнышка...

Натарис, дура...

Злата. · Активный участник

Псевдоним · Постоянный участник

Злата. · Активный участник

детская жестокость до-конвенциональна, безучастие и недоброта , о которой Ренц -это из другой оперы, из пост-конвенциональности...не нужно все валить в одну кучу))) Стоп

Натарис · Активный участник

Злата., вот ты говорила, что всё исходит из контекста. Я очень ясно увидела, что у меня нет желаний, которые бы исходили не из контекста. Нету. Все желания надувает ветром, своих глубинных нету, я глыбоко "ныряла" - нету. И вот так вот типа "встал" интересный вопрос: кто же этот я, у которого нету желаний? Ведь вне мира, вне контекста мне абсолютно ничего не нужно. Это ощущение отсутствия нужды, которое совершенно ни на чём не основывается (достаток, депрессия или ещё что...), которое само по себе вот такое... кто же этот я, который это чувствует, знает? Это такой вопрос, который просто погружает, он вобщем-то ответа не просит, просто погружает... в себя. Как-то так. И это ощущение "отсутствия желаний", я условно его так назвала, его толком словами не передать, это ощущение чем-то очень привлекает, ну тем, что погружает, наверное. Какое-то внутреннее узнавание себя, знание себя, и возникает такое, типа: "Ну конечно, боже мой..." )))

Добавлено спустя 6 минут 8 секунд:
И вся дерготня по поводу "а чем же жить?" - она тоже наконец понята как "надутая ветром", то есть - увидена как оглядка на контекст, привязка к контексту. Вне контекста мне абсолютно пофик, что "нечем жить". Нет проблем вообще никаких. Все проблемы - тут на поверхности, где дует ветер и надувает всё, что угодно.

Злата. · Активный участник

Натарис,

лё-ша · Активный участник

Форумы Лотоса

Просветление или аннигиляция человека разумного как вида?