Ну вот и всё :)
Эти Форумы Лотоса завершают своё существование, как и было запланировано Новые Форумы Лотоса ждут всех и каждого. Новый подход, новые идеи, новые горизонты.
Если хотите продолжать старые темы, то открывайте их на новом форуме под тем же названием и оставляйте в первом сообщении ссылку на старую тему.
Сообщения: 1515
Темы: 2
Откуда: Остров Крым Профиль Карма: +37/–19
Младостарцы стремятся к абсолютной власти над душой всех окружающих. Всякая страсть — это бездна, она без дна — и сколько ни наполняй ее, она никогда не будет удовлетворенной. Поэтому они всегда пытаются расширить масштабы своего влияния. Им необходимы многотысячные толпы, у них явно просматривается комплекс вождизма — власть над такой толпой опьяняет и приводит их в экстаз. Они готовы поддерживать ее любыми средствами. Из их уст можно услышать даже такие наставления: «Когда я в храме и в подряснике, моими устами говорит Господь Бог, и вы должны меня слушаться беспрекословно — тем самым вы исполняете волю Божию!» Перед этим бледнеет даже догмат о непогрешимости папы Римского, когда он говорит с кафедры. Но если вскрыть подлинный смысл таких высказываний, то он будет очень сильно отличаться от благочестивого намерения исполнить волю Божию — он будет выражать только бессознательное и нечестивое желание такого «пастыря» творить свою волю и заставить других эту волю выполнять.
Истинный старец никогда не говорит, что он открывает волю Божию, — он только советует пасомому, как поступить. Во-первых, он и сам сознает, что не всегда может выражать волю Божию, (Вспомним преподобного Серафима Саровского, который смиренно признавался, что часто говорил от себя.) во-вторых, и чадо должно совершить свой выбор, свободно избрав то, что ему предлагается. Но младостарец таковой старческой скромностью и смирением не обладает, поэтому он всем и открыто, и завуалированно навязывает свою волю. Это настоящая страсть, которая в святоотеческой аскетической традиции называется своеволием.
Подобные «пастыри» никогда не могут никого убедить в чем-либо, поэтому они облекают свои суждения в такую форму, которая не предполагает обсуждения уже по способу ее выражения. Это всегда директивы, которые требуется исполнять, причем директивы, якобы исходящие свыше, от Бога, и именно потому не подлежащие обсуждению.
Но директивное руководство создает рабство, а через рабство невозможно достигнуть того живого органичного единства, которое является самым существенным признаком приобщения ко Христу. Рабское единение — это механическое единение частей, в котором части легко заменяются. Поэтому это единение непрочно — в нем постоянно совершается замена изношенных «деталей» на новые. Такое объединение создается легко и быстро, потому что оно образуется путем механического соединения частей, но так же легко и быстро оно распадается.
Единство же во Христе — это органическое единство, в котором дороги все его члены, а слабейшие являются предметом особой заботы (см.: 1 Кор. 12, 22). Организм мобилизует все свои силы, чтобы помочь слабому члену прийти в ту силу, которая необходима для жизни этого члена в организме. Омертвевший, отживший член сам отпадает от единства организма, но никогда им не отбрасывается насильно. Именно такое единство создает подлинный старец. Он собирает в него только тех, кто естественно прирастает к этому организму. Он никогда не зазывает к себе, не ищет новых людей, не стремится к расширению сферы своего влияния — наоборот, он убегает от мира. Но люди сами приходят к нему — и его влияние, вопреки его воле, расширяется.
Младостарец же, желая привлечь к себе как можно больше народу, но не умея сохранить то механическое единство, которое он создает, постоянно заискивает перед людьми: ищет новых контактов, всячески рекламирует свою деятельность и свою духовную просвещенность, чудеса, якобы происходящие в его храме. Он сам верит и другим внушает, что его храм обладает особой благодатию. Но многие прихожане, не найдя того, что было им обещано, уходят. Поэтому вокруг таких пастырей постоянный круговорот, им все время нужны новые люди, которые еще не успели разочароваться в них, — таким образом они компенсируют свою духовную несостоятельность.
Все учительство младостарцев, все проповеди неосознанно направлены на то, чтобы привести к себе: возвысить свой авторитет, удержать возле себя сомневающихся, обуздать непокорных, обличить критикующих. Этим объясняется то, что они постоянно меняют окружающих их людей — культ требует жертв, и в жертву приносятся не поклоняющиеся им.
Все их разговоры — это самовозвеличение.
Самый же легкий способ возвеличиться — это унизить других. Поэтому такие «пастыри» постоянно унижают всех окружающих. Все вокруг всегда недостойны, неумелы, некомпетентны, ленивы и горделивы — виноваты, но никогда не бывает так, чтобы виновником оказался сам младостарец. Младостарец ищет причины всегда вовне — потому что никогда не обращается к глубине своей души и не работает над своей душой, считая себя «освобожденным», «достигшим». (Впрочем, это картина типичная, но не обязательная, потому что могут быть гораздо более тонкие формы обольщения, при которых, наоборот, все внимание обращено как раз вовнутрь. Там даже совершается постоянно работа, но эта работа есть «фантазирование на тему», а не реальное изменение, потому что реального изменения, так же как и в первом случае, не происходит.) Если младостарец делает явную ошибку, то он тут же переваливает вину на других: признание своей ошибки, своей некомпетентности для него невозможно — оно может разрушить тот пьедестал величия, на который он себя возводит. Поэтому он постоянно отстаивает этот пьедестал, постоянно утверждает свой авторитет через унижение других.
Когда их власть находится под угрозой, они способны на совершенно неадекватные действия. В такие моменты обнаруживается их подлинная сущность. Один такой «пастырь» в ответ на сопротивление приходского совета, не пожелавшего поддержать его предложение, заявил: «Если вы будете чинить мне препятствия, то я помолюсь, а молитва у меня сильная, и вы все будете болеть!» Естественно, все спасовали и уступили такому напору.
Этот же священник сказал женщине, которая хотела перейти в другой храм: «Ты что же, не боишься за детей своих?» А девушке, которая не хотела выйти замуж за указанного ей кандидата: «Ты что, с ума сошла, я тебя запечатаю, и ты рожать не будешь!» (В Определении Священного Синода от 28 декабря 1998 года в пункте 1 говорится о недопустимости принуждения духовниками ко вступлению в брак. Правила 22 и 30 святителя Василия Великого не допускают нравственного и физического насилия при заключении брака. Такой брак считается недействительным, а лиц, совершивших насилие, подвергают отлучению (Правило 27 IV Вселенского Собора). Но, по-видимому, младостарцы считают, что им открывается воля Божия. Один игумен, например, благословил своего подопечного, уже женатого выпускника Духовной академии, обвенчаться с пятнадцатилетней девочкой. Его прежний брак был признан недействительным, а о новом своем браке он узнал за два часа до венчания, но перечить духовнику не посмел.
В одном монастыре «старец» благословил после каждой «славы» при чтении псалтыри делать следующие прибавления для вразумления своих врагов: «Господи, посети раба Твоего (рабу Твою)... и отыми ноги, отыми руки, отыми разум, нашли бесов, чтобы покаялся (покаялась)». Или: «Святителю отче Николае, уложи монаха (имярек) на одр». Так подобные «пастыри» незаметно уподобляются языческим магам, насылающим порчу или снимающим ее. И чем же они отличаются от экстрасенсов, которых так любят критиковать?
http://hramnagorke.ru/articles/18/93
Сообщения: 1515
Темы: 2
Откуда: Остров Крым Профиль Карма: +37/–19
Исповедь они могут использовать в своих личных целях, например для сбора информации о пасомых, для управления паствой. При особой открытости исповедника в момент покаяния сделать это несложно, если утеряны нравственные критерии и критического отношения к себе не существует. Перед этим бледнеют возможности светской власти обрести контроль над людьми с помощью электронных карточек и чипов. Правоохранительные органы разыскивают скрываемое — здесь же люди сами открывают все свои тайны. Когда власть и собственный авторитет становятся прожорливыми идолами, им приносится в жертву даже святое. Тогда уже ничто не может остановить такого «пастыря» — он использует эту открытость для укрепления своей власти. Если власть их пошатнулась, они становятся способными на все — легко могут даже выдать тайну исповеди, лишь бы опорочить тех, кто сомневается в их праве на духовническую власть. Но парадокс заключается в том, что они не видят в своих действиях ничего дурного, — в двоемыслии своем они легко оправдывают их каким-нибудь «высоким» мотивом. Так совершается измена Богу и происходит глумление над таинством — отступление от Христа, хотя внешне почти ничего не меняется.
Такие «пастыри» равнодушны к теме свободы, они не понимают ее значения для спасения человека. Понятие свобода отождествлено у них с понятием соблазн, поэтому свободу они понимают только в отрицательном смысле. Ведь подлинная «свобода во Христе» может разрушить их власть, лишить ореола непогрешимости, поколебать их авторитет.
Кроме того, свобода предполагает нравственную ответственность человека за все, что он совершает; каждый грешный человек может ошибиться, сделать неправильный выбор, — значит, и «пастырь» тоже. Тогда сразу же возникает проблема: как согласовать эту ясную логику с желанием убедить всех вокруг, что ты делаешь правильный выбор, что ты совершаешь именно Божью волю? Ведь сказано апостолом: где Дух Господень, там свобода (2 Кор. 3,17)! Но разум подавляется напором страстной, порочной воли, которая рождает лестную для самолюбия лжепастыря иллюзию (ложь) и тем самым уводит от вопроса об ответственности. Именно страсть игнорирует истину — она ведь всегда питается ложью. А так как постижение истины требует длительного духовного и интеллектуального труда, к которому младостарцы неспособны, их деятельность превращается в реализацию страсти.
Реализованная страсть рождает эйфорию — некое ложное подобие благодати. Поэтому они всегда ощущают себя харизматиками и духовидцами, стяжавшими высокие духовные дары. Они говорят с характерным пророческим пафосом, и даже если их ошибки и промахи становятся явными, они толкуют их как «некую поправку свыше», заявляя, что «так угодно Богу». Из-за этой ложной уверенности в дарованном им свыше источнике знания они совершенно равнодушны к знанию традиционному. Поэтому они не считают нужным изучать православную традицию — им кажется, что они приобщаются к ней изнутри. Поэтому им всегда требуется какое-либо подтверждение их харизматичности — они всегда находятся в поиске знаков, в ожидании чудес и знамений, свидетельствующих о правоте их поступков. Их жизнь вообще наполнена мистическими знаками. Преподобный Исаак Сирин выносит такому искательству однозначную духовную оценку: «Искание с ожиданием высоких Божиих даров отвергнуто Церковию Божиею. Это — не признак любви к Богу, это — недуг души». ( Исаак Сирин. Слова подвижнические. Слово 55. М., 1858.)
Святые отцы такое состояние эйфории объясняли тем, что гордыня соединяется еще и с блудной похотью, глубоко укорененной в душе прельщенного человека, которая затемняет его разум, заставляет его заблуждаться. Недаром слова заблуждение и блуд в русском языке являются однокоренными. В библейском контексте слово блудодеяние в большинстве случаев отождествляется с изменой Богу ради чужих богов. И Писание говорит нам, что волнение похоти развращает ум незлобивый (Прем. 4,12). Преподобный Григорий Синаит различал два вида прелести. «Первый образ прелести, — говорит он, — от мечтаний. Второй образ прелести... начало свое имеет... в сладострастии, рождающемся от естественного похотения. В сем состоянии прельщенный берется пророчествовать, дает ложные предсказания... Бес непотребства, омрачив ум их сладострастным огнем, сводит их с ума». (Григорий Синаит, преп. Главы о заповедях и догматах. Гл. 131. // Добротолюбие. Т. 5. С. 232, 233.) А святитель Игнатий о лжестарцах пишет: «...те, которые приводят вверенные их руководству души к себе, а не ко Христу, скажу безошибочно, прелюбодействуют». (Цит. по: Духовничество и послушание. Наставления святителя Игнатия Брянчанинова, избранные из его творений. СПб., 2002. С. 22.)
У таких прельщенных любимая и неисчерпаемая тема — это послушание и смирение, послушание, конечно, по отношению к ним. «Даже если что-то кажется тебе неправильным, — наставляют они по обыкновению, — ты все равно исполни послушание, и через это ты смиришься и получишь благодать». Хотя подобного рода сентенции по видимости напоминают святоотеческие заветы, на самом деле это принцип ислама (послушание ради послушания), ведь само слово ислам в переводе означает «послушание». По существу, такое понимание уводит человека от Христа к его врагу — антихристу. Вот что по этому поводу пишет святитель Игнатий Брянчанинов: «От истинного послушания рождается и истинное смирение: истинное смирение осеняется милостью Божиею. От неправильного и человекоугодливого послушания рождается ложное смирение, отчуждающее человека от даров Божиих, соделывающее его сосудом сатаны». Архимандрит Лазарь, комментируя это высказывание святителя Игнатия, пишет: «Особенно же бедственно, когда послушник старается подражать такому всецелому послушанию, полному отказу от рассуждения и подчинению слову наставника, как это было у древних отцов, когда и сами руководители, и руководимые были водимы Духом Святым; в наше же время почти не находится таких людей, которые бы могли безошибочно руководить и наставлять, тем более много таких учителей, которые сами заблуждаются в важнейших вопросах веры. Беда, когда ученик такого учителя начнет принимать каждое его слово и полслова как совершенную истину и точно следовать этому слову». (Лазарь, архим. О тайных недугах души. М., 2001.С. 341.)
Очень верное определение послушания дал в беседе с корреспондентом, состоявшейся в Лондоне в июне 1999 года, митрополит Антоний (Блюм). «Послушание, — сказал он, — не заключается в том, чтобы раболепно исполнять приказания священника, даже если они подаются в форме советов. "Послушание" от слова "слушание", и цель послушания — научить человека оторваться от собственных мыслей, от собственного отношения к вещам и вслушиваться в то, что говорит ему другой человек. Здесь начинается послушание, и оно относится не только к церковной практике, но и ко всем взаимоотношениям между людьми». (Беседа опубликована в журнале «Церковь и время» за 1999, №2 (10).) Послушание есть дисциплина в самом первоначальном смысле этого слова: учение, обучение, образование. Но младостарцы неспособны к такому послушанию, которое состоит в обучении, потому что приняли на себя роль учителей, а не учеников. Сами они не любят послушания, хотя всех к нему активно призывают. Так, один такой младостарец, насаждающий у себя на приходе беспрекословное послушание, сам отказывается выполнять определение Священного Синода и указание правящего архиерея о допущении к причастию не венчанных, но живущих в законном браке прихожанок.
Чтобы человека по-настоящему смирить, нужно открыть ему его предназначение, возвысить его. Чем большее несоответствие своему предназначению чувствует человек, тем к большему смирению это его приводит. Но для младостарца послушание — это лишь способ унизить другого, подчинить его волю своей, — это настоящее своеволие, замаскированное под послушание. С унижением человека унижается и Бог, потому что человек есть носитель Его образа. «Тот, кто от Бога создан свободным и самовластным, но сам унижает себя как подчиненного, постыжает Христа, Который есть глава его», (Толкования на Новый Завет блаженного Феофилакта Болгарского. СПб., 1911. С. 46.3.) — поучает блаженный Феофилакт. В унижении человека нет призыва к смирению, а есть лишь констатация его ничтожества. В такой практике отсутствует сотериологический (спасительный) смысл смирения и послушания, следовательно, отсутствует и то, что можно по-настоящему назвать смирением.
Якобы следуя святоотеческой традиции, младостарцы наставляют: «Нужно отбросить ум — он в делах веры бесполезен и даже вреден, а надо отдаться исключительно сердцу». Даже новообращенных, только что познакомившихся с Православием, они учат обращаться к своему сердцу в ожидании ответов от самого Бога. Однако такие советы ничего общего с православной традицией не имеют, потому что на этом пути человек почти неизбежно попадает в прелесть. «Я не знаю другого падения монаха, кроме того, когда он верит своему сердцу... мы должны всею силою направлять себя к воле Божией... будучи страстными, мы отнюдь не должны веровать своему сердцу, ибо кривое правило и прямое кривит», — говорит авва Дорофей. ( Авва Дорофей. Душеполезные поучения и послания. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1900. С. 75, 78,188.)
Все подвижники сходятся в том, что сердечная молитва должна быть отложена на долгое время, пока подвизающийся не приобретет навык в рассудительности и слежении за помыслами в умной молитве. Вот, к примеру, что писал об этом соловецкий старец иеросхимонах Иероним: «Сердечная молитва — это дар Божий. А вот в умной молитве я тружусь уже сорок лет и благодарю Господа за навык». ( Цит. по кн.: Меркурий, монах. В горах Кавказа. М. 1996. С. 43.) Преподобный Нил Сорский говорит о погружении ума в сердце: «Это благое делание нужно проходить с рассуждением, в приличное время, по достижении надлежащей меры преуспеяния». (Там же. С. 37.) А вот что пишет по этому поводу святитель Игнатий Брянчанинов: «...исполнены.. гордости и безрассудства желание и стремление сердца насладиться ощущениями святыми, духовными, Божественными, когда оно еще вовсе неспособно для таких наслаждений. Сердце, усиливаясь вкусить Божественную сладость и другие Божественные ощущения и не находя их в себе, обольщает, обманывает, губит себя, входя в область лжи, в общение с бесами, подчиняясь их влиянию, порабощаясь их власти». (Игнатий Брянчанинов, еп. Аскетические опыты. Беседа старца с учеником, отдел 2-й О прелести // Сочинения. СПб., 1905. Т. 1, изд. 3-е.)
http://hramnagorke.ru/articles/18/93
Сообщения: 1515
Темы: 2
Откуда: Остров Крым Профиль Карма: +37/–19
Они постоянно говорят своим прихожанам о любви, о том, что верующий человек должен иметь любовь, — и требуют проявления любви прямо сейчас. Но у святых отцов истинная любовь является высшей ступенью становления нового человека. (У Иоанна Лествичника любовь — это последняя (тридцатая) ступень восхождения по аскетической лествице добродетелей. Обретение любви в аскетической традиции связано с приобретением бесстрастия, которого удавалось добиться лишь немногим подвижникам. Евагрий Понтийский называл любовь внучкой бесстрастия, а святой Диадох Фотикийский утверждал, что, наоборот, любовь (и только она) приводит к бесстрастию.) Вера сама по себе не дает возможности обрести любовь — этому мешают себялюбие и гордыня, которые нужно долго и настойчиво преодолевать приобретением многих добродетелей. Господь через апостола Петра открывает нам ступени духовного восхождения: покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в братолюбии любовь (2 Пет. 1,5-7). Мы видим, что одной из первых, опорных ступеней в духовном восхождении должна стать рассудительность.
О том же говорит и святитель Василий Великий: «Упражнения в добродетели уподобляются лествице». (Василий Великий, свят. Творения. М., 1891. Ч. 1. С. 155.) Но в другом месте святитель говорит, что без рассуждения нельзя делать никакого дела. Поэтому и на лествицу добродетелей нельзя вступить без рассуждения. Младостарец же, избегая рассудительности, лишает себя и своих последователей возможности восхождения к любви. Поэтому он начинает любовь изображать — и постепенно приучает к этому комедиантству свою паству. Лицемерие не изменяет человека, потому что оно есть лишь искусство гримировать порок под добродетель, дань, которую, по меткому выражению английского классика, порок платит добродетели. Порочный человек, не желающий меняться внутренне, начинает внешне изображать то, чем на самом деле не обладает. Поэтому лицемерие еще более отдаляет от истинной любви. Именно к таким пастырям обращены горькие слова Христа: Горе вам... лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете (Мф. 23,13).
Святитель Игнатий Брянчанинов, тщательно изучив опыт древних отцов-подвижников, предостерегал: «Преждевременное развитие стремления к развитию в себе чувства любви к Богу, — писал он, — есть уже самообольщение». ( Сочинения епископа Игнатия. СПб., 1905. Т. 2. С. 53.) Преподобный Исаак Сирин ту же мысль выражал ярко и образно: «Каждая добродетель есть мать следующей за ней. Если оставишь мать, рождающую добродетели, и устремишься к взысканию дщерей, прежде стяжания матери, то добродетели эти соделываются ехиднами для души». ( Цит. по: Осипов А. И. Ищущему спасения. С. 23.) «Любовь по качеству своему, — пишет о любви преподобный Иоанн Лествичник, — есть уподобление Богу». ( Преподобного отца нашего Синайской горы Лествица. Сергиев Посад, 1908. Слово 30, 7. С. 247) Пастырь должен призывать к любви, но когда мы всех сразу призываем пребывать в любви, то не очень хорошо понимаем, к чему призываем: разве можно уподобиться Богу сразу? Так что призыв младостарцев к немедленной любви не соответствует святоотеческому опыту и является лишь способом спроецировать любовь на себя.
Вся трагичность положения младостарца заключается в том, что он не видит своего лицемерия, не чувствует его ядовитой сущности. Эта «кожаная риза лицемерия» настолько прирастает к «телу», что ощущается как нечто свое, родное и даже праведное. Эту выставленную напоказ чувственность он принимает за духовную «одежду праведности», оберегающую душу от вредных (на самом деле правдивых) влияний. Поэтому младостарец всячески лелеет и культивирует ее, и постепенно она становится непроницаемой для живительного (но разоблачительного) Духа, настоящим «свинцовым саркофагом». Так лжепастырь создает из своей души «повапленный гроб», который снаружи кажется красивым, а внутри полон костей мертвых и всякой нечистоты (Мф. 23, 27).
Душа человека способна к распознанию лицемерия, поэтому невозможно в нем обрести органичность, не совершив целый ряд внутренних компромиссов. Особенно болезненным бывает первый компромисс, когда душа еще сохраняет особую чувствительность к лицемерию, — поэтому первый компромисс не может совершиться незаметно, как это бывает с последующими. Если все же человек решился переступить через болезненные укоры совести, то родовая травма этого греха быстро заживает, и память о нем постепенно вытесняется из сознания. Однако проходит время и лицемерие, живя до этого в подполье, вдруг обнаруживает себя, но уже с той силой и властью, которую оно получило в культивации и заботливом уходе. Теперь лицемерие заявляет о своих правах на жизнь в душе, оно властно требует себе жертв, и поэтому его уже не заметить невозможно. Здесь у младостарца наступает колебание — он на грани покаяния. Это очень трудный и мучительный момент в его жизни. Но если он, после некоторых сомнений, не покается, а пойдет дальше, то вынужден будет принять уже открытую игру в младостарчество. Это уже последняя стадия духовного падения. Чаще всего младостарцы находятся в «блаженном» неведении о своем состоянии, поэтому их невозможно подозревать в сознательном лицемерии, каковым оно является, собственно, по существу.
Вытесненные укоры совести не дают младостарцу взглянуть на себя трезво, поэтому он мнит себя стяжавшим мудрость, получившим знания и умения буквально во всех областях. Он берется учить даже профессионалов в своей области: штукатура — как штукатурить, плотника — как вбивать гвозди, певца — как петь, иконописца — как писать иконы. Люди из вежливости и почтения к священному сану молчат, и у него создается впечатление, что он дал хороший совет, что он действительно обладает знанием в данной области.
Нет ничего легче на свете, чем давать безответственные советы, тогда как самое малое дело требует усердия и навыка. Они неспособны к настоящему профессионализму, потому что профессионализм — это долгий путь к подлинному авторитету, они же хотят заработать его немедленно.
Та власть, которую дает им сан, и религиозный энтузиазм прихожан помогают им добиться этого без труда.
Только маниакальной одержимостью идеей собственной просвещенности можно объяснить такое навязчивое учительство. Это самоощущение, но на самом деле все как раз объясняется неразвитостью личности, собственной недостаточностью, поэтому младостарец нуждается в постоянном подкреплении своей уверенности. Навязчивое учительство — это обращенность на себя (нарциссизм). Вообще у них есть уверенность, что им открыта суть вещей. Отождествление себя с истиной, с учащей Церковью рождает эйфорию, напоминающую наркотическое опьянение. «Благодатное» состояние (разгоряченность и взвинченность нервов) не дает им покоя — они хотят своей «просвещенностью» со всеми поделиться, поэтому они всегда и везде, всех и всему — учат. (Подлинным учителем становится только тот, кто не ощущает себя учителем, а учеником, продолжающим свое образование. Он не учит того, кого наставляет, а лишь вместе с ним учится.) Это является пищей для их самолюбия и тщеславия — наркотиком для нечестивой души. «Тщеславие и самомнение любят учить и наставлять, — пишет святитель Игнатий Брянчанинов. — Они не заботятся, что могут нанести ближнему неисцельную язву нелепым советом, который принимается неопытным новоначальным с безотчетливой доверчивостью... Им нужно произвести впечатление на новоначального и нравственно подчинить его себе! Им нужна похвала человеческая! Им нужно прослыть святыми, разумными, прозорливыми старцами, учителями! Им нужно напитать свое ненасытное тщеславие, свою гордыню». (Игнатий Брянчанинов, еп. О жительстве по совету // Сочинения. СПб., 1905. Т. 5. С. 77.)
Еще один соблазн лжестарчества проистекает из гордыни: человеку, редко заглядывающему в свой душевный «подвал», он сам кажется лучше и лучше, а прихожане — всё хуже и хуже, ведь они приносят грубые, немудреные и очевидные грехи, а грехи ложного пастыря — это тонкие прельщения. Расстояние от себя до грешной паствы кажется огромным.
Люди, работавшие с наркоманами, заметили одну особенность: наркоман, переставший употреблять наркотики, психологически возвращается в тот возраст, в котором он начал употребление наркотиков. Годы, проведенные под наркотиками, как бы отсутствуют в духовном багаже человека — они просто украдены бесами. Это говорит о том, что наркотики есть средство ухода от личной ответственности, с принятием которой возможно взросление и духовное становление человека. То же самое происходит и с прельщенными. Годы, отданные прелести, можно вычеркнуть из духовной жизни — сознание прельщенных остается на детском уровне. Поэтому они во всех своих действиях напоминают избалованного ребенка, возомнившего себя главным в семье, раз по его распоряжению все бегут менять ему штанишки и кормить его с ложки. Прельщение происходит от духовной незрелости; прелесть — это остановка в развитии, пребывание в духовном младенчестве. Поэтому более точного определения этому явлению, чем младостарчество, не придумаешь. Через понимание этого раскрывается и подлинный смысл властолюбия. На самом деле оно есть несамостоятельность, зависимость властвующего от его окружения. Но эта зависимость никогда не осознается младостарцем. Наоборот, ему кажется, что все зависимы от него, что он помогает всем. Любить других людей и служить им может только тот, кто является самостоятельной творческой личностью. Если же человек не стал личностью, то он способен только на властвование или подчинение. В том случае, когда он неспособен вообще к общению, вся его душевная энергия направляется на самого себя. Все эти черты характера являются душевной ущербностью, которая есть результат задержки в развитии личностных качеств. Такая задержка разрушает человека, да и сам он становится (особенно если получает власть) разрушителем.
http://hramnagorke.ru/articles/18/93
Сообщения: 1515
Темы: 2
Откуда: Остров Крым Профиль Карма: +37/–19
Сознание такого священника во многом языческое, родовое, тяготеющее к фарисейскому.
Один из таких «пастырей» в ответ на то, что кто-то из рассуждающих прихожан поставил его вопросом в тупик и тем обличил его нечестие, ответил испытующему: «Я — дворянин, а ты кто такой, чтоб меня поучать?» Писание такие «пастыри» знают плохо и читают его редко, иначе они замечали бы за собой, что практически повторяют тот вопрос, который фарисеи задали слепорожденному. Когда фарисеи испытывали слепорожденного, которому Иисус отверз очи, они в ответ на вопрос слепорожденного: или вы хотите сделаться Его учениками? (Ин. 9,27) — ответили: мы Моисеевы ученики (Ин. 9, 28). Этим демонстративным отделением Моисея от Иисуса они подчеркивали свою родовую исключительность (свое родовое происхождение, по существу то же дворянство), а слепорожденному они задают в точности такой же риторический вопрос, который не требует никакого ответа, потому что является лишь аргументом, подтверждающим их приобщенность к избранному роду: во грехах ты весь родился и ты ли нас учишь? (Ин. 9,34). У младостарцев подход к молитве утилитарно-практический, почти рыночный. Один из них задавал вслух такой вопрос: «Что же это Господь нам домик не дает, что мы, плохо молимся — акафисты ведь каждый день читаем?» Но это подход безнравственный, потому что корыстный: формула такой молитвы — «я тебе, ты мне». Такая молитва не может созидать личность, потому что личность возрастает только в нравственном становлении. Такая молитва не может и доходить до Бога, потому что к Богу-Личности может обратиться только личность, а безнравственностью личность умерщвляется.
Торгашеское отношение к религии свойственно языческому сознанию. Само язычество рождалось из прагматического отношения к религии. Такие отношения налаживались с богами, потому что с Богом они были невозможны. Но торговые договоры с богами превращались в договоры с демонами, потому что только с ними и возможны в религии рыночные отношения.
Прагматический подход проницает все сферы деятельности младостарца — он добивается внешних успехов, всякий раз безнравственно оправдывая свое торгашество извлеченной из компромисса пользой. (Один младостарец искал через посредника контакта с партией коммунистов для того, чтобы за деньги продать им голоса избирателей из православных. Поражает при этом, что он гласно постоянно ругал коммунистов, да и сам предмет продажи шокирует — это все равно, что торговать совестью. Кроме того, удивляет эта уверенность в своих возможностях манипулировать с паствой.) Но такие нравственные компромиссы не остаются без последствий — младостарец постепенно убивает в себе человека.
http://hramnagorke.ru/articles/18/93
Торгашеское отношение к религии свойственно языческому сознанию. Само язычество рождалось из прагматического отношения к религии. Такие отношения налаживались с богами, потому что с Богом они были невозможны. Но торговые договоры с богами превращались в договоры с демонами, потому что только с ними и возможны в религии рыночные отношения.
тут кто-то просветление хотел купить- не помнишь кто?
САРВА МАНГАЛАМ, ЧЕРНЫЙ ПАНТЕP,
Ну и публика собралась. Надо ноги уносить
САРВА МАНГАЛАМ - на благо всех живых (санскрит)
А ЧЕРНЫЙ ПАНТЕР - это из клуба ШРИ ГАЛЬКИ
Так что будьте осмотрительны объединяя на относительном плане.
Вы не мoжeте начинать темы Вы не мoжeте отвечать на сообщения Вы не мoжeте редактировать свои сообщения Вы не мoжeте удалять свои сообщения Вы не мoжeте голосовать в опросах
Движется на чудо-технике по сей день
Соблюдайте тишину и покой :)
1999-2019
